Александр Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ»

Глава вторая. История нашей канализации (продолжение)

Пункт двенадцатый наиболее касался совести граждан: это был пункт о недонесении в любом из перечисленных деяний. И за тяжкий грех недонесения наказание не имело верхней границы!!

Этот пункт уже был всеохватным расширением, что дальнейшего расширения не требовал. Знал и не сказал — всё равно, что сделал сам!

Пункт тринадцатый, по видимости давно исчерпанный, был: служба в царской охранке. (Аналогичное более поздняя служба, напротив, считалась патриотической доблести.)

Есть психологические основания подозревать И. Сталина в подсудности также и по этому пункту 58-й статьи. Далеко не все документы относительного этого рода службы пережили февраль 1917 и стали широко известны. Поспешный поджог полицейских архивов в первые дни февральской революции похож на дружный порыв некоторых заинтересованных революционеров. В самом деле зачем бы в момент победы сжигать архивы неприятеля, столько интересные?

Пункт четырнадцатый карал «сознательное неисполнение определённых обязанностей или умышлено небрежное их исполнение» — карал, разумеется, вплоть до расстрела. Кратко это называлось «саботаж» или «экономическая контрреволюция»,
а отделить умышленное от неумышленного мог только следователь, опираясь на своё революционное правосознание. Этот пункт применялся к крестьянам, не сдающим поставок. Этот пункт применялся к колхозникам, не набравшим нужного числа трудодней. К лагерникам, не вырабатывающим норму. И рикошетом стали после войны давать этот пункт блатарям за побег из лагеря, то есть расширительно усматривая в побеге блатного не порыв к сладкой воле, а подрыв системы лагерей.

Такова была последняя из костяшек веера 58-й статьи — веера, покрывавшего собой всё человеческое существование.

Сделав этот обзор великой Статьи мы дальше уже будем меньше удивляться. Где закон — там и преступление.