Александр Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ»
Глава девятая. Закон мужает
Наш обзор уже затянулся. А ведь мы ещё не начинали. Ещё все главные, ещё все знаменитые процессы впереди. Но основные линии уже промечаются.
Посопутствуем нашему закону ещё и в пионерском возрасте.
Упомянем давно забытый и даже не политический.
Процесс Главтопа (май 1921) – за то, что он касался инженеров, или спецов, как говорилось тогда.
Прошла жесточайшая из четырёх зим гражданской войны, когда уж вовсе не осталось, чем топить, и поезда не дотягивали до станции, и в столицах был холод и голод, и волна заводских забастовок (теперь вычеркнутых из истории). Знаменитый вопрос: кто виноват?
Ну, кончено, не Общее Руководство. Но даже и не Местное! — вот важно. Если «товарищи, часто пришедшие со стороны» (коммунисты-руководители), не имели правильного представления о деле, то для них «наметить правильный подход к вопросу» должны были спецы! [Н.В. Крыленко. «За пять лет (1918-1922)». Обвинительные речи по процессам, заслушанным в Московском и Верховном Революционных Трибуналах. ГИЗ, М-Пгд 1923, стр. 381] Так значит: «не руководители виноваты… — виноваты те, кто высчитывал, пересчитывал и составлял план» (как накормить и натопить нолями). Виноват не кто заставлял, а кто составлял! Плановость обернулась дутостью — спецы и виноваты. Что цифры не сошлись — «это вина спецов, а не Совета Труда и Обороны», даже «и не ответственных руководителей Главтопа». Нет ни угля, ни дров, ни нефти — это спецами «создана запутанное, хаотическое положение». И их же вина, что они не выстаивали против срочных телефонограмм Рыкова — и выдавали, и отпускали кому-то не по плану.
Во всём виноваты спецы! Но не беспощаден к ним пролетарский суд, приговоры мягки. Конечно, в пролетарских рёбрах сохраняется нутряная чуждость к этим проклятым спецам, — однако, без них не потянешь, всё в развале. И Трибунал их не травит, даже говорит Крыленко, что с 1920 года «о саботаже нет речи». Спецы виноваты, да, но они не по злости, а просто — путаники, не умеют лучше, не научились работать при капитализме или просто эгоисты и взяточники.
Так в начале восстановительного периода намечен удивительный пунктир снисходительности к инженерам.
Богат был гласными судебными процессами 1922 год — первый мирный год, так богат, что вся эта наша глава почти и уйдёт на один этот год. (Удивятся: война прошла — и такое оживление судов? Но ведь и в 1945 и в 1948 Дракон оживился чрезвычайно. Нет ли тут самой простой закономерности?)
Хотя в декабре 1921 и постанавливал IX съезд Советов «сужать компетенцию ВЧК» [Собрание Узаконений РСФСР, 1922. №4. Стр. 42.] — и с тем замыслом ужималась она и переименовывалась в ГПУ, — но уже в октябре 1922 права ГПУ были снова расширены, а в декабре Дзержинский говорил корреспонденту «Правды» (17.12.22): «теперь нам нужно особенно зорко присматриваться к антисоветским течениям и группировкам. ГПУ сжало свой аппарат, но оно укрепило его качество».
В начале того года не упустим.
