Виктор Фёдоров. «Живопись»
Мастер и его тайна
Я сижу за оконной рамой,
мне не хочется
шевелиться...
Родила меня —
просто мама,
а могла бы родить —
птица.
Глеб Горбовский
Марина Склярова. «Виктор Фёдоров»
Вот уже не в первый раз ловлю себя на мысли о том, что существует очевидная, культуропространственная артерия, соединяющая Санкт-Петербург и Владивосток. Поэтические волны Глеба Горбовского подхватывают и выносят чувства на одновременно и реальный, и мифический остров, Губернатором, Архитектором и Монахом-Отшельником которого тридцать с лишним лет назад стал Виктор Фёдоров. Воздвиг на нём дополнительную систему координат, с помощью Листа Мёбиуса закольцевал Время и начал проявлять сокровенные архетипы. Карандашом, гуашью, маслом обозначил и показал их нам — смотрите и удивляйтесь. И в ожившем пространстве трёх стихий — Воздуха, Воды и Земли — стали разыгрываться вечные пьесы, в которых живое заговорило с неживым, и нет в этом ничего удивительного. Потому что это наше несовершенное сознание разделило мир на «живое» и «неживое», а природный реалист Фёдоров давно уже знает, что есть только «живое», звучащее в разных ритмах. Струна горизонта, море, берег, чайки, звучащие слитно с Плывущей, Сидящей, Шагающей. Мастер и Тайна, ставшая его Маргаритой.
Четыре года назад я взял с собой в Нью-Йорк дюжину его гуашей. Вагрич Бахчанян, тонкач и умница, сходу оценил уровень нашего земляка и в ответ на подаренную ему, с разрешения автора, работу, передал Виктору две свои. Легендарный поэт, знаток и издатель поэзии советского андеграунда, анархист и патриарх неангажированной питерской культуры 60-70-х Костя Кузьминский-Махно, в своей избушке-бане на безлюдном берегу реки Делавэр, едва глянув на витины гуаши, занёс его в «Белую книгу» гениев нашего времени.
В те же дни, в Нью-Йорке, другой мой знакомый, не по злому умыслу, а просто живя на других вибрациях, не увидел в случайно попавшихся ему на глаза двух работах большого искусства и выбросил их на улицу, на помойку. По логике ситуации, их ждала гибель. Рано утром прошла мусорная машина и добросовестно собрала весь мусор в округе. Но перед этим Маргарита порывом ветра вырвала их из мусорного бака и забросила под припаркованный на ночь автомобиль. Вскоре я их разыскал и благополучно, целенькими (с отпечатком колеса на обороте одной — в память о пережитом), привёз назад во Владивосток.
Витя Фёдоров — удивительный, «штучный» человек и художник. Другого такого не было и не будет. Он достиг главного, о чём может мечтать настоящий мастер — создал свой язык, свой неповторимый уникальный стиль, подошёл сам и подвёл тех, кто этого захотел, к осознанию базовых мировоззренческих вещей. Вопреки всем обстоятельствам, он сумел выстроить свою жизнь по принципу «хочу — и буду!», сумел сохранить в себе ребёнка. «Не променял право первородства на чечевичную похлёбку».
Ты много дал лично мне, Витя. Помог лучше понять себя. Спасибо тебе.
И храни тебя Маргарита.
Юрий Волкогонов
Женщины у моря
Эта выставка — всего 20 картин из творчества Виктора Фёдорова. Как же по ним понять художника и составить верное представление о нём?
Это собрание разных годов, с промежутком примерно в 20 лет. А это не мало. Но за это время художник остался верен авангардному стилю, иногда уходя больше в абстракцию, иногда чуть в сюрреализм, но всё равно его почерк и стиль всегда узнаваемы. Колорит, техника, пространство. Но это не всё, что отличает творческую манеру автора. Его отличает любовь к женским образам и водной глади. Возьмём хотя бы названия картин: «Плывущая», «Ныряльщицы», «Женщина у моря». Образы женщин и воды, как музы, всегда присутствуют на его полотнах. Присутствуют по-разному, это и буквальное море с чайками, и абстрактное водное пространство. А женщины. Они то медитативно плывут, то смотрят с полотна на зрителя или просто ждут у моря, иногда художник оставляет только момент, только намёк, едва уловимый образ.
Ангелина Селиверстова
Обычная игра человека, сидящего на берегу моря, искать в скалах, окружающих стенах, их дроби, гребнях на горизонте фигуры, силуэты, образы, очертания. В отличии от облаков они не растворяются навсегда, почти не меняются, остаются с нами навсегда, иногда на всю жизнь. Всё зависит от самих нас и возможности вернуться к ним, в это место. Однажды найденный, узнанный, ждёт меня Понтий Пилат, шевеление февральской маргариты, бесчисленные рыбы, птицы-айсберги, носороги, кто-то там ещё...
Работы Виктора Фёдорова, мне кажется, передают это ожидание. Неминуемая встреча женщины-бури, женщины-судьбы. Однажды сыграная игра теперь не даёт покоя. Женские образы, если всматриваться в них, сливаются в нечто единое, как будто все они просто череда масок одной природы. То ласковая она, то грозная, то повёрнута вполоборота. Их объединяет всегда мягкий цвет, простота, лаконичность движений, много чувственности, много любования.
Кира Лукьянчук,
Координатор проекта «Арт Владивосток»
P.S. Информация о Викторе Фёдорове: www.artvladivostok.ru/gallery/fedorov/
Метки: Арт Владивосток, Владивосток, Волкогонов, живопись, Лукьянчук, Селиверстова, Фёдоров
Рубрика: Персональные выставки
Дата публикации:
Всего просмотров страницы: 21 194
Оставить комментарий (Сейчас 4 комментария)
УЧИТЕЛЬ
Прекрасная подборка работ настоящего мастера. А работа «Чайки» -это собственный полет по жизни Виктора Федорова среди островов залива Петра Великого. Мне посчастливилось его видеть в этой стихии на Пелисе в 1976 году. Уже тогда он был свбоден от всех условностей нашего мира. Хочу пожелать большому мастеру здоровья и удачи. Зритель
Спасибо за текст. Перекличка именно с Горбовским неожиданна (вообще-то я Горбовского люблю с давних пор) но, думается, правомерна — Виктор любил поэзию, и нередко у него под рукой был то один, то другой поэтический сборник. Меня с Виктором где-то в середине 1960-х познакомил Сергей Пятышин, с которым они учились во Владивостокском художественном училище. Я не буду утверждать, что мы были близкими друзьями, но в гости я к нему заходил. Встречались мы с ним дважды в Москве. В 1972-м нашел его у кого-то из московских друзей. А в 1975-м навещал его на творческой даче «Челюскинская» (под Москвой). У меня хранятся, подаренные Виктором небольшие работы — печатная графика, акварели, гуаши. Я всегда дорожил этими подарками.