Галерея «PORTMAY»: Лидия Козьмина, персональная выставка живописи, графики, миниатюр «История светлых времен», 13 ноября — 11 декабря 2009 года
Сотворение мифа
Саламандрам назначено пребывание в огне,
сильфам — в воздухе, нимфам в текучей воде,
гномам — в подземных норах, однако для
существа, чьей субстанцией является
Блаженство, — дом везде.
Х. Л. Борхес «Книга вымышленных существ»
Лидия Козьмина
Лидия Козьмина — это Марко Поло современного русского дальневосточного искусства. Книгой путешествий знаменитого венецианского купца, служившего во второй половине 13 века при дворе хана Хубилая, первого монгольского правителя Поднебесной, столетиями зачитывалась европейцы. Они стремились открыть для себя реальный Восток, но чаще попадали в мир невиданных племен и царств, мифов и легенд, фантастических растений и животных. Цивилизация разоблачила книгу Марко, отказав ему в правде очевидца и высмеяв автора как наивного странника и вдохновенного выдумщика, но и до сих пор не в силах уничтожить ее магическую поэзию. Вымыслы и фантазии путешественника, невольно сочинившего свой собственный Восток, за прошедшие века превратились в бессмертную книгу чудес, подобно сказкам «Тысячи и одной ночи».
Искусство Лидии Козьминой, кстати, не только побывавшей в Корее, Японии, Австралии, но и основательно пожившей в отдельных уголках Китая, по своей художественной сути тоже представляет собой живописную и графическую книгу ее волшебных путешествий, образы которой созданы из сплава реальности и мифа. Конкретные культурно-исторические факты и детали, а также мифическая поэзия разных времен и народов сплетаются в ее произведениях в один сюжет с рожденными воображением персонажами, диковинными существами и ландшафтами.
Надо сказать, Лидия не одинока в своих странствиях среди сказок и мифов, поток которых питает и современную жизнь, сохраняя в ней присутствие чуда и волшебства. И саратовская поэтесса Светлана Кекова, впустившая в свои стихи всех существ неба, земли, а особенно воды — реальных и мифических, явно побывала в тех же стихиях, что и художница из Владивостока:
Русалка движет под водой серебряным хвостом,
и ходит мельник с бородой, как бес перед постом.
И знаю я, и знает он всех рыб наперечет:
вот это — рыба-скорпион и рыба-звездочет,
вот еж морской в короне игл, а вот — рогатый бык,
а вот на дне, зарывшись в ил, лежит морской язык...
Творческие маршруты Лидии пролегают в культурных слоях разных эпох и народов. А начинались эти путешествия лет двадцать назад в библейских временах, в тридевятом царстве русской сказки, в таинственной глубине средневековых легенд, чтобы сегодня добраться и до восточных сокровищ. Говоря иными словами, художница уже в начале девяностых годов стала создавать в своих работах пространство и время мифа. При этом она опиралась не только на мировую мифологию, но и на конкретные художественные направления и стили, которые наиболее ярко проявились в эпоху декаданса и модерна, то есть в конце девятнадцатого — начале двадцатого веков. Английские прерафаэлиты, французские и немецкие символисты, графики санкт-петербургского «Мира искусства» и живописцы московской группы «Голубая роза», — этот роскошный веер модерна, веющий духом рафинированного эстетизма, пропитанного мифологией, фантазией и экзотикой, на рубеже новых веков раскрылся в руках Лидии Козьминой, словно он принадлежал ей по праву наследственности.
Отсюда ее внимание к древнему фольклору и народному лубку, к библейским сюжетам, запечатленным в иконописи и средневековых книжных миниатюрах, интерес к темам карнавала и сценкам площадного балаганчика, любовь к национальным образам мифотворческого сознания — от русской Лягушки-царевны и сказочного Серого волка до китайского Дракона и индийского Белого слона, предсказавшего рождение Будды. В пространстве мифического времени, созданном автором, нет ничего невозможного — здесь оживает культурная память человечества. Собственно об этом же и строки Кековой:
Пробудись же, красавица, встань,
посмотри, как на шелковом свитке
птица Феникс и птица Луань,
тихо плача, промокли до нитки.
Как влюбленный с синицей в руке
ждет во сне журавля до рассвета,
как колеблется в мелкой реке
мир в одежде зеленого цвета.
На своей персональной выставке Козьмина предстает постмодернистом в самом точном и глубоком понимании этого термина, как автор, объединивший и преобразивший достижения модерна в силу личных художественных устремлений. Модерн стал в этом случае всего лишь отправной точкой, опорой, поскольку ее мировоззрение и творчество находятся в постоянном развитии, метаморфозы для нее — это основной способ творческого существования. Лидия натура эстетически чуткая и восприимчивая, она способна найти свое в любой культуре, в любой сфере искусства, будь это японская гравюра укиё-э, буддийское наследие Тибета или даже рисунки аборигенов Австралии. Ее произведения, как правило, являют собой сложную изобразительную метафору, где реальная мировая история и мифология, а также советская и сегодняшняя российская действительность связаны весьма причудливым образом. Более того — сам автор участвует в этих необычных сюжетах, а точнее сказать, представлениях в качестве одного из героев. Так Лидия создает собственную мифологию.
В картине «Двойной портрет художников» она, со свойственной ее манере иронией, предстает в образе маленькой художницы, скромно сидящей перед холстом. На ней вишневое платье с диковинным узором, а на голове пышный, театральный букет. А вокруг — парад самых неожиданных персонажей: строгий джентльмен в жабо, цилиндре и черных очках, по облику интеллигентный Карабас Барабас, видимо, главный художник, ворона в ногах, ангелы по бокам и советские школьники, безумно колотящие в барабан и литавры. Сценка абсолютно абсурдистская, едва ли не в духе Хармса, но столько в ней захватывающей выдумки и тайны, столько неожиданных деталей, столько она пробуждает литературных и художественных ассоциаций, что трудно оторвать взгляд от этого экстравагантного балаганчика.
Собственно, тема балаганчика, а то и театра марионеток, столь излюбленная русскими поэтами-символистами и художниками «Мира искусства», не раз возникает в работах Лидии: комедианты, акробаты, какие-то соблазнительные циркачки пробираются, кривляются и кувыркаются на шестах и нитках, растянутых между пальцами невидимого режиссера. Произведения эти фантастичны по замыслу, изобретательны по сюжету и композиции, а фигуры, действия и характеры персонажей прорисованы и прописаны до резкой индивидуальности, словно роли для актеров. Карнавальные пьески Лидии обретают настолько выразительное воплощение, что вербуют в участники и зрителя, на которого вдруг накатывает приступ мудрой печали: кого наблюдаем, господа, уж не самих ли себя в суетном балаганчике жизни...
Необходимо подчеркнуть, что волшебство, гротеск, ирония и та странная, волнующая поэзия, которыми насыщены произведения Лидии Козьминой, становятся художественной реальностью только благодаря ее профессиональному отточенному мастерству, основанному на академической школе, и своеобразной творческой манере, истоки которой во многом тоже кроются в эпохе модерна. Орнамент в чистом виде и орнаментальность в сочетании с декоративностью встречаются почти в каждой ее работе. Культ рисунка, существовавший в искусстве модерна, оказался изначально присущ и таланту Лидии. Ее графические листы, выполненные, как правило, в смешанной технике с использованием акварели, туши, пера, а также и живописные полотна строятся на четком контурном рисунке. Но рисунок этот всегда стремится к узору, изысканным деталям, вроде орнамента на колоннах в работе «Мосты», или тщательно украшенных ножек сказочного ежика с дверкой в правом боку, которую так и хочется открыть. Ну а если ее открыть, то вполне можно увидеть и такой пейзаж:
Ночь да будет слепящей, пусть звезды немного косят,
над провинцией спящей летучие мыши висят.
Рыбам в длинной реке удержаться легко на плаву,
если лис пробежит и хвостом не заденет траву.
Там, в траве порыжелой, угрюмые бродят жуки
и ежи пожилые колючие мнут пиджаки.
И вращается время большим цирковым колесом.
Воздух Богом несом, и поэтому он невесом.
И поэтому всюду сорок распластались кресты,
и, послушные чуду, небесные воды чисты.
(С. Кекова)
Умение автора заполнить пространство листа или холста одновременно и декоративным, и сюжетным рисунком превращает ее работы не просто в произведения с ювелирной отделкой, но и в чудесные истории. Они разворачиваются перед глазами, словно старинные свитки, или рисованные от руки древние географические карты с изображением сказочных кораблей с мореходами, небывалых островов, фантастических животных, рыб и птиц.
Персональная экспозиция Лидии «История светлых времен», развернутая в галерее PORTMAY, включает три жанровых раздела, каждый из которых способен обернуться самостоятельной выставкой, — это живопись, графические листы и миниатюрные работы. Живописные полотна отличаются цельностью композиции и сюжетом, который хочется смотреть как захватывающую пьесу, плотным красивым письмом, подчас напоминающим перегородчатую эмаль, поскольку и здесь сказываются декоративные привязанности автора. А графические листы и миниатюры, как всегда, полны образами и персонажами самой изощренной фантазии. Но при этом настолько индивидуальными и убедительными в изобразительном плане, что, увидев однажды библейскую Сусанну в окружении сластолюбивых старцев, драконов разных пород и национальностей, саламандру, живущую в огне, сказочную акулу, глотающую целые корабли, взвод крысят-барабанщиков, восточного Хранителя древностей или фантасмагорических бабочек Будды, их уже не забудешь, детям можно будет рассказывать. Поистине мифическая вселенная Лидии стремится к бесконечности, как и поэтическое пространство ее литературной попутчицы:
Шиповника нежная рана видна сквозь нетающий снег,
двадцатого, в месяц нисана Господь остановит ковчег,
и ты, очарованный странник, изгнанник и вечный изгой
увидишь звезды многогранник
сквозь ставни с тяжелой резьбой.
Ты Библос увидишь и Фивы, и крикнешь, как Ной, в пустоту,
что листья двудомной крапивы у голубя сохнут во рту,
что Ноя послушное семя приветствует ангелов рать,
а нам — сквозь пространство и время
друг друга по имени звать.
И еще одна важная примета выставки: мифотворческая летопись автора от библейских преданий постепенно приближается к современности. И в этом плане чрезвычайно интересны картины, связанные со старым Харбином, еще хранящем атмосферу русской архитектуры и жизни, которой автор наполняет пространство этих работ, написанных с тонкой разработкой деталей, колорита и живописной поверхности. А такие холсты как «Южная сторона» и «Окна старого Харбина», мерцающие серебром, полные легких теней и светлых призраков, присутствие которых ощущаешь почти метафизически, открывают, как мне представляется, новую главу в творчестве Лидии. Хотя дуновение потустороннего ветерка ощущалось и в прежних работах, например, в знаковом полотне «Пастушка павлинов», или в портретах Ирины Пыжовой девяностых годов. Схожее чувство возникает и перед картиной «Тайна леса», на которой японские девочки, исполняя национальный ритуал, заняты созерцанием деревьев. Это тот редкий случай, когда эмоциональное и духовное содержание вещи гораздо больше собственно темы и сюжета. В самом ритмическом построении полотна, когда строй сидящих фигур перекликается со стволами и купами деревьев, в матовом колорите, где неуловимо взаимодействуют черные, темно-зеленые и серо-жемчужные тона, звучит музыка, доступная не слуху, но сердцу: «Что обрадует зренье? Узор ли извилистых линий — / птиц свободных паренье над сумрачной водной пустыней, — / или лиственный лес, наделенный способностью мыслить? / Не пугайся чудес, ибо их невозможно исчислить».
Александр Лобычев
Арт-директор галереи «PORTMAY»
Галерея «PORTMAY». Адрес: Владивосток, ул. Алеутская, 23А.
Телефон: +7 (4232) 302-493, 302-494.
URL: www.portmay.ru
Галерея работает без выходных с 10 до 19. Вход бесплатный.
Метки: Portmay, Владивосток, Козьмина
Рубрика: Анонсы
Дата публикации:
Всего просмотров страницы: 9 081
Оставить комментарий (Сейчас 2 комментария)
Всегда завораживает! Мастер.
Четыре раза была на выставке и пойду еще.Удивительная пластика и поэзия.А с Кековой Светланой,которую Вы любите была знакома,когда училась в Саратове.Будьте здоровы.