Галерея «PORTMAY»: «Снежная бабочка: Рождественский вернисаж», 15 декабря 2011 года — 15 января 2012 года

Зимняя хризалида

Твой образ лёгкий и блистающий
как на ладони я держу
и бабочкой неулетающей
благоговейно дорожу.
Владимир Набоков

Русский декабрь, плотно запеленавший окрёстный мир в снега, очень похож на гигантский белый загрунтованный холст, ещё не тронутый ни угольной линией, ни первым мазком кисти, — он ждёт прихода Рождества. И хотя сюжет будущего полотна известен вот уже два тысячелетия — Вифлеемская звезда, бредущие на её путеводный свет волхвы с дарами, соломенные ясли с ребёнком, это произведение всякий раз рождается как в первый раз. И в этом волшебное свойство праздника, его тайна — он действительно всегда случается впервые, потому что это Рождество.

От воловьих ноздрей подымается в воздухе пар,
Млечный путь в небесах наподобье висит полотенца.
И стоят у пещеры Каспар, Мельхиор, Бальтазар,
Из заплечных мешков вынимая дары для Младенца.
Светлана Кекова

Вот и Рождественский вернисаж в галерее PORTMAY давно уже стал традиционным, но всякий раз он обретает новые черты, на нём появляются неизвестные ранее темы, персонажи, появляются новые участники. Можно сказать, холст Рождественского вернисажа грунтуется целый год, а в душе художников зреют замыслы, которые и воплощаются затем в этой новогодней выставке. И когда смотришь на уже состоявшуюся экспозицию, всякий раз действительно неожиданную, как новый орнамент в детском калейдоскопе, то она похожа на снежную бабочку, залетевшую в пространство галереи. Словно весь год выставка хранилась в яслях, была куколкой, хризалидой, как говорили в прежние времена, а сейчас превратилась в бабочку и расправила крылья, способные закрыть весь зимний загрунтованный холст нашей жизни. Собственно, этого преображения мы и ждём, на него и надеемся. Да и само чудесное слово «хризалида», звенящее словно звуки старинной музыки и будто инкрустированное драгоценными узорами, образованное от латинского слова chrysallis, которое в свою очередь произошло от греческого chrysos (золото), необычайно подходит и русской зиме и самому празднику — золотая куколка Рождества.

На этот раз в экспозиции представлены произведения более тридцати художников, созданные в самых различных жанрах: здесь и пейзаж, и сюжетные картины, и натюрморты, и абстрактная живопись. Среди участников вернисажа есть авторы, которые впервые выставляются в галерее. Наверное, о них и стоит сказать в первую очередь, к новичкам в галерее PORTMAY отношение особое, можно сказать, нежное. Холсты Александра Селиванова притягивают внимание уже на расстоянии, настолько они цельные и по композиции, и по цветовой гармонии, образ пейзажа или натюрморта не нужно собирать взглядом — он возникает сразу же. В самой манере его живописного письма — тщательной, мягкой, с тонкой проработкой деталей и нюансировкой цвета и вполне реалистической по своим приметам, есть всё же некая метафизическая отстранённость, когда привычный вроде бы ландшафт с полем, деревьями, облаками, луговым озерцом воспринимается как земной пейзаж вообще, красота, преподнесённая нам в своих вечных формах. В этот пейзаж нельзя войти, его можно только созерцать. А две акварели Татьяны Матюхиной с цветами, напоминающие раскрытые крылья бабочки, какие-то изумленно детские по своей фантастичности, когда цветки роз или лилий больше чем вазы, в которых они стоят, но изысканные по рисунку и оттенкам прозрачного цвета воплощают, по моим ощущениям, сам переливающийся сказочный дух Рождества.

Вообще, на этой выставке само собой, словно по мановению магической кисти, появилась красивая серия работ, посвященных цветам, которые, конечно, особенно трогают сердце среди зимы. Здесь хочется сказать о натюрмортах Александра Бондаря, написанных свободно, эмоционально, когда цвет по холсту течёт, а каждый лепесток сияет. Его желтые хризантемы и васильки способны освещать даже январские сумерки. А декоративные холсты Ирины Ненаживиной — «Ирисы» и «Бутон», даже к натюрмортам трудно отнести, скорее, это освещённые вечерними лучами витражи, они излучают свет и поэзию таинственных встреч где-нибудь на побережье Японского моря.

Да можно ли вообще на этой выставке обойтись без волшебства и сказки, превращений и карнавала, без подарков, которые приготовили зелёные ежи на обаятельном графическом листе Лидии Козьминой. Эти странные, но, судя по всему, добрые ёжики принесли на праздник подарки, а какие именно остается секретом — они держат их в зажатых лапках, даже подсмотреть невозможно. Но от этого только радостней, значит, Рождество продолжается, и тайны не все раскрыты.

Рождество под многовековым христианским покровом сохранило и своё народное содержание. И Святки, святые вечера — это главный праздник русской зимы, это колядованье и ряженье, хождение со звездою, гадания, игры с переодеванием, то есть развернувшийся во всю Россию зимний карнавал. В это время «позволено всё, чего в обыденной жизни не позволено», так говорил в своей книге «Месяцеслов» приморский поэт и писатель Юрий Кашук. Картина Юрия Аксёнова так и называется «Карнавал», и как всегда у этого художника, на карнавале у него просто фейерверком расцветает безудержная фантазия. В одном хороводе оказались и фантастические существа с птичьими головами, и окружённые магическим ореолом женщины с узорами боди-арта на груди, и прочие персонажи в самых необычных обличьях и масках.

На этом же маскараде толпятся и уже поддатые поселковые жители Александра Шалагина, и отважные купальщики в крещенской иордани Александра Арсененко, и Буратино с Пьеро Лили Зинатулиной, и экстравагантная гламурная дама Всеволода Мечковского, и золотокудрая, напоминающая огненный цветок богиня Флора Юрия Платонова, и средневековые рыцари Олега Подскочина, замершие в своих печальных доспехах на его полотне «Старое письмо»…

Конечно, у трезвомыслящих, сторонящихся праздника зрителей может возникнуть вопрос: у вас тут, собственно, что — художественная выставка, или послепраздничные галлюцинации? Это Рождественский вернисаж, а значит, как уже говорилось, можно позволить всё, что отмечено художественной индивидуальностью и мастерством, свободным воображением и фантазией, юмором и поэзией. И, конечно же, в экспозиции не обойтись без картин Владимира Погребняка с их откровенной иронией и умной наблюдательностью. Ну вот куда, скажите на милость, тащат три угорелых красных человечка срубленную предпоследнюю ель — на главную площадь страны, на площадь Борцов Революции во Владивостоке?.. А кто под ней будет плясать — эти дамы полусвета в сетчатых чулках с его работы «Батман, ещё батман!»… Впрочем, и они тоже — карнавал есть карнавал.

Ну а проникая в самую сердцевину праздника неминуемо окажешься в мире художественных метафор и абстрактных образов, наделённых между тем живописной красотой и эмоциональной силой. Именно таковы абстрактные работы Валерия Шапранова из его серии «Безграничное число», произведения Геннадия Омельченко и Сергея Дробнохода. Казалось бы, странно, необъяснимо, но вместе с тем и естественно, что именно чистая абстрактная живопись способна принести столь же чистую и необъяснимую эстетическую радость. Можно даже обойтись без слова «эстетическая», просто радость, какую нам доставляет полет бабочки, взмах её абстрактных цветных крыльев. Например, бабочки адмирал (Vanessa atalanta), или боярышницы (aporia crataegi), или даже простой капустницы (pieris brassicae).

Дай бабочкам такие имена,
чтоб цвет их крыл звучаньем был угадан.
Дай зимним пчёлам мёда и вина,
а детям — смирну, золото и ладан.
Светлана Кекова

Графические листы, коллажи, объекты, можно, наверное, ещё подобрать какие-то термины, когда речь заходит о произведениях Александра Киряхно, больше всего напоминают диковинных, ещё просто не известных науке бабочек. Именно таковы его работы, представленные на Рождественском вернисаже, хотя сам художник назвал свой триптих «Инфузория туфелька и её игрушка». Эти покрытые таинственными письменами, линиями, пятнами и пришитыми цветными лоскутками листы в сознании каждого зрителя способны раскрыться самым неожиданным образом — они могут быть инфузориями, хризалидами, бабочками, а могут обернуться и женщинами, скрытыми за кружевом ветвей, оконным переплётом, мелькающими в пространстве городских арок. Куда они летят — конечно, за город, прямиком в пейзаж.

Опять же по традиции, почти целиком один из залов отдан пейзажной живописи. «Воспоминание о пленэре» — так называется работа Андрея Обманца, и она, словно заветный ключ, открывает пространство прошедшего пленэра. Как правило, здесь собраны новые работы, привезённые именно с пленэрных путешествий, но есть и прежние, прибережённые как раз к Рождественскому вернисажу. Таковы, например, картины Геннадия Кунгурова: «Зимник», «Покров» и очень владивостокская, даже цвет и фактура снега здесь наши, городские, картина «Зимняя Миллионка».

Вообще, география пейзажей на вернисаже довольно обширна. Сочные, свежие работы Виталия Медведева были написаны на озере Ханка, этюды Маши Холмогоровой — на мысе Песчаном, гуаши Михаила Фролова с берёзовыми рощами, полными лиловых и синих теней, — в Шмаковке, а серия этюдов Евгения Пихтовникова — очень живописных, созданных в его артистичной манере — запечатлела пейзаж Подмосковья и северного Приморья. Центральной России посвящены и картины Николая Большакова, они и написаны в традициях русской пейзажной живописи, столь свойственной этому художнику. Акварели Владимира Олейникова — это окрестности его родного Артёма, как всегда, мастерски выполненные, лиричные, исполненные тонкого настроения.

У Владимира Набокова, писателя, поэта, великого поклонника и знатока бабочек, есть ранний рассказ «Рождество», пронизанный острым, ранящим переживанием этого праздника именно как чуда преображения и рождения для новой жизни. Сюжет незатейлив, как, в общем, незатейливы радость или горе: герой по фамилии Слепцов приезжает в свою деревенскую усадьбу накануне Рождества, чтобы похоронить в семейном склепе умершего сына, совсем ещё отрока, подростка. Онемевший и ослепший от свалившейся беды, в сочельник он заходит в комнату сына, где тот жил летом и страшно увлекался бабочками, и находит там коробку с куколкой индийского шелкопряда, о которой сын всё вспоминал в своем простудном бреду: «Слепцов зажмурился, и на мгновение ему показалось, что до конца понятна, до конца обнажена земная жизнь — горестная до ужаса, унизительно бесцельная, бесплодная, лишённая чудес…» Он заносит эту коробку в натопленный флигель, и там внезапно для героя, в деревенском тепле, из треснувшей куколки на белый свет появляется бабочка, происходит чудо Рождества: «И тогда простёртые крылья, загнутые на концах, тёмно-бархатные, с четырьмя слюдяными оконцами, вздохнули в порыве нежного, восхитительного, почти человеческого счастья». Иисус Христос — это бабочка, именно поэтому к вам непременно придут ежи с подарками. Не гоните их сразу с порога…

Александр Лобычев
Арт-директор галереи «PORTMAY»

Галерея «PORTMAY»
Адрес: 690091, г. Владивосток, ул. Алеутская, 23А
Телефон: +7 (423) 230-2493, 230-2494
URL: www.portmay.ru
График работы: без выходных с 10 до 19, вход бесплатный