Владимир Старовойтов. «Неотвратимость бытия, или записки спасённого. Мой Питер»

Питер для меня — чистый норд-вест, край света. А я живу как раз на противоположной стороне континента и даже за пределами оного. До Японии рукой подать. И ближайшая радиостанция, доступная моему транзистору, называется не «Ностальжи» и не «Европа-плюс», а «Вакканай-US NAVY». Слушаешь, и толща вод морских и атмосфера становятся прозрачней, и виден в небе бритый подбородок пилота японской береговой охраны. Пролив Лаперуза, Крильон, Соя-мисаки. Жерла береговых орудий. Форпост. Матросик-часовой выплывает из тумана и просит закурить. подробно

Фёдор Морозов. «Мэйлстрим»

Фёдор Морозов всю жизнь поступательно шёл к своей концепции понимания искусства, в поисках гармонии пройдя этапы от импрессионизма до концептуальных работ с разорванными почтовыми конвертами.

Однажды работы концептуалиста-инсталлятора Йозефа Бойса заставили Фёдора Морозова задуматься о тайне малозаметного путешественника, интимного охранителя сокровенных мыслей и человеческих чувств, с развитием электронных средств связи постепенно предаваемого забвению — конверта с почтовым адресом. Мысли о зачастую эфемерных связях между людьми, о том, как их легко разорвать и порой невозможно восстановить, заставили посмотреть на скромный почтовый конверт с неожиданной стороны, увидеть в нём не только «чистый документ» эпохи, но и полноценный эстетический объект. Так родились несколько серий работ с разорванными конвертами.

Цикл графических листов с конвертами, несущими на себе не только чьи-то адреса, стандартные штемпеля и диковинные марки, но отмеченные мини-воспроизведениями работ художников, значимых для истории искусства XX века и для самого Фёдора Морозова — есть не что иное, как ряд изобразительных писем к самому себе. Своеобразная реакция на творчество этих художников, визуальные «рецензии» на их произведения проявились в некоем заочном соавторстве, в материально воплощённой дани уважения к ним.

Елена Клымюк

P.S. Информация о Фёдоре Морозове: www.artvladivostok.ru/gallery/fmorozov/

Владимир Старовойтов. «Неотвратимость бытия, или записки спасённого»

Сегодня солнечный денёк. С юга и чуточку с запада, значит из Китая, дует ветер. Если бы он ещё круче повернул, то это был бы уже северо-западный ветер, норд-вест, и он мог бы вполне принести какой-нибудь клочок бумаги, исписанный понятным мне языком. Это так естественно в начале месяца получить от подружки привет. Короткий, как обрывок музыкальной фразы на убегающей волне радиоприемника. подробно

Сергей Голлербах. «Возвращение домой»

Вернуться в Россию своим творчеством было мечтой всех русских эмигрантов, выброшенных волею судеб за пределы их родины. Для первой волны эмиграции поводом послужила Октябрьская революция, для второй – Вторая мировая война, оккупация немецкими войсками большой территории России, Белоруссии и Украины, насильственный вывоз людей на работу в Германию и, наконец, отход населения оккупированных областей на Запад, вызванный страхом репрессий со стороны советской власти за то, что они оказались во вражеском стане, хотя и не по своей воле. подробно

Владимир Старовойтов. «Неотвратимость бытия, или записки спасённого. Рассказы про жабью жизнь»

Тут, дети мои сердешные-сметливые, не просто огород да культивация.

Не успел тятенька плёнкой прозрачной теплицу обтянуть, а мамка землицу вскопать да посеять кой-чего, как тут же и жабка небольшенькая поселилась. А как рассада на вершок поднялась, так жилица наша и забеременела. Кто уж к ней подкрался — не заметила я.
подробно