«Если я говорю языком человеческим и ангельским, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто».
(Первое Послание к коринфянам Св. Павла, 13)
В творчестве Александра Арсененко эта любовь живёт изначально, как бы являясь основой, ядром его живописных метафор, где ангелы всегда сопровождают влюбленных и страждущих. Удивительно, но в сегодняшние дни, когда свет скорее меркнет в глазах, чем разгорается небесным цветом, палитра художника становится всё более прозрачной, словно пронизанная майским светом приморского солнца.
Нельзя сказать, что Александр Арсененко смотрит на мир этаким безмятежным взглядом закоренелого оптимиста. Но героям его картин, подверженным всем слабостям человеческим, обязательно будет дарована помощь ангела-хранителя. И даже в дойных портретах художника, где человек представлен в двух ипостасях — темной и светлой, всегда, в самом свечении, мерцании красок живет неуничтожимое ожидание благой вести. А посему библейская тема в его творчестве имеет скорее нравственную, теософскую подоплеку. Образ животворящей любви, предлагаемый зрителям в новозаветных метафорах, перетекает, срастается с изначально русским восприятием Арсененко миротворения, природы и человека.
Александр Арсененко, как личность и как художник, заведомо убеждён, что человеку даровано право выбора и право полета. И уже от него зависит, подняться ли ему к небесам обетованным или пасть. Лучшие его работы — как живописные и магические кристаллы, которые вбирают в себя свет изумрудной листвы, блики прибрежных камней и золотистые отсветы неба. И этой накопленной светлой энергией они отталкивают, отвергают не только сумрак обыденности, но и духовное помрачение души человеческой. Быть может, именно биография художника, не отмеченная печатью баловня судьбы, и даёт ему силы органично наполнять картины ангельским светом любви.
Возможно, один драматический эпизод, когда в одночасье дотла сгорела его мастерская, может послужить отправной точкой в понимании творчества художника Арсененко. Тогда, бродя по пепелищу он заметил на обгоревшем подоконнике чудом уцелевший цветок и стал неосознанно поливать его… Как тут не вспомнить мертвое дерево из «Жертвоприношения» Андрея Тарковского, которое неустанно поливают дитя и наставник.
Александр Лобычев, 1999 год
(К выставке «День ангела»)
Мир полон случайностей. Иногда они выстраиваются удивительным образом и становятся дорогой, мостом, соединяющим разные события. Соединять — цель и задача фонда развития визуальных искусств «Мост». Идея консолидации творческих сил соединила людей, любящих и переживающих за наш город, желающих сделать его чище, в высоком смысле этого слова. Символично, что дебютом фонда «Мост» стала рождественская благотворительная выставка «Дары волхвов», организованная при поддержке музея Арсеньева, Приморского отделения союза художников России, Некоммерческого партнерства «Творческий город», а так же нескольких коммерческих организаций и просто хороших людей. Проект «Дары волхвов», по словам Светланы Руснак, был призван поддержать тех горожан, кто оказался в непростой жизненной ситуации, привлечь внимание общественности и представителей власти к проблеме создания в нашем городе публичных пространств доступных для горожан с ограниченными физическими возможностями.
Конечно же 20 художников надеялись, что их искренний шаг не останется незамеченным, что они обретут единомышленников в различных творческих союзах, учреждениях культуры и бизнеса, да и в кабинетах. Единомышленники нашлись. Они мужественно пробирались по сугробам и ледяным торосам в музей Арсеньева на Петра Великого. 12 работ обрели счастливых благотворителей. Случайно среди гостей вернисажа оказалась Силва Этьян (Sylva Etian), руководитель отдела печати и культуры Генерального консульства США во Владивостоке, мужественная женщина, знающая что такое инвалидное кресло из личного опыта. Так случилось. Идея, мотивы и устремления устроителей акции оказались ей особенно понятны и близки, и она рекомендовала меня в проект Института международного образования Государственного департамента США, под названием «Проявление сообществом своей активной жизненной позиции с помощью культуры, взаимосвязь между искусством окружающей средой и участием граждан в жизни сообщества». Случайно, но это почти цитата из учредительного документа фонда «Мост».
А в Америке инвалидные коляски встречались мне в музеях и ресторанах, в метро и самолетах, в театре и на концерте. Я был свидетелем необычного марша протеста. Мимо, минут 15, в сторону Капитолия двигалась колонна колясочников, а полиция перекрыла движение автотранспорта. В последний день визита в США я сам катил коляску по Нью-Йорку. В коляске сидела Галя. 16 лет назад она тяжело заболела и ей, с семьей, пришлось уехать из Владивостока. Дома её диагноз был равносилен приговору. Случайно мой приезд совпал с Галиным юбилеем.
Дружеские объятья, разговоры, воспоминания. Рассказываю о грандиозных переменах, о мостах, дорогах, приглашаю в гости и думаю: А как же она будет преодолевать новые гранитные бордюрины?
«Люди с ограниченными физическими возможностями, взаимодействие их с общественными и государственными структурами»; это лишь один из вопросов, интересовавших меня. В этом месте хотелось бы поблагодарить госпожу Силву Этьян (Sylva Etian) и её очаровательных сотрудниц и сотрудников во Владивостоке, а так же госпожу Айву Смит, руководителя этой программы в США, за высокий профессионализм и внимание к моим пожеланиям. Все вопросы, интересовавшие меня, были учтены и включены в программу визита. Я получил возможность ознакомиться с организацией и работой больших музеев и центров искусств, и с работой совсем скромных галерей и музеев. У индейцев Пенсаколы есть музей в автобусе. Привет, вождю Медвежье сердце!
Еще один интерес — живопись на стенах зданий. Пожалуйста. Нью-Йорк. Бруклин. Рыжеволосый парень водит нас по району от стены к стене, показывает, рассказывает, отвечает на мои нескончаемые вопросы. Приходим к выводу, что в Нью-Йорке и во Владивостоке, есть ещё стены для совместных проектов. Поскольку я попал в программу благодаря поддержке моих коллег, естественно, старался познакомить американцев с творчеством приморских художников (буклеты, фото, фильмы). Интерес — неподдельный. Наше искусство выглядит достойно, с ним хотят познакомиться в Америке. О серьезности этих намерений подтвердили две галереи, а один чудесный джазовый квинтет, узнав о нашем джазовом фестивале, захотел приехать к нам и порадовать своим творчеством. Они уже и фонограмму прислали. Сейчас я пытаюсь найти заинтересованных людей, которые помогли бы этим музыкантам приехать к нам на взаимовыгодных условиях. Но самым главным остается совместный проект с музеем штата Нью-Мехико из города Санта Фе. Удивительный город, с развитой индустрией искусства. 300 галерей, оперный театр, архитектура в мексиканском стиле привлекают туристов со всего мира, которые с удовольствием пополняют казну города и дают работу его жителям. С некоторыми из местных мне посчастливилось познакомиться. Секретарь департамента развития культуры господин Стюард Ашман (Stuart Ashman) с интересом отнесся к идее строительства «моста» между представителями культуры наших городов. Я заметил, что в нашем городе мосты начинают строить с двух берегов, на что он, с улыбкой ответил: «Так поступают во всем мире, когда интересы совпадают». На данный момент к обсуждению проекта «Песни русских индейцев» подключились Том Ааджесон (Tom Aageson) директор фонда музеев Нью Мексика и Мэри Кершау (Mary Kershaw) директор музея искусств из Санта Фе. Во Владивостоке эту идею (обмен выставками с американцами) горячо поддержали известные художники: Лидия Козьмина, Евгений Макеев, Геннадий Кунгуров, Маша Холмогорова и другие. Мы понимаем, насколько сложно будет осуществить то, что мы задумали, поэтому хотелось бы через данное издание обсудить этот проект, узнать мнение наших земляков о положении и роли изобразительного искусства в нашем городе, где открываются всё новые и новые ночные клубы, где вот уж 10 лет ремонтируется картинная галерея, где живет много умных и талантливых людей, но на праздники зовут «варягов», где общественная инициатива часто вызывает насмешку, а то и раздражение. Мы не призываем искать виноватых. Мы убеждены — порядок в доме должны наводить его жители. Когда в доме уют и приветливые хозяева, можно и гостей звать. А угощать у нас есть чем. И так, мы приглашаем к разговору не равнодушных людей, представителей туриндустрии, мостостроителей, общественных организаций. Вместе у нас всё получится.
Путешествие в страну драконов и фей, или иначе во Вьетнам, сегодня не является чем-то экзотическим. Увлекательно и доступно (по цене и маршруту из Владивостока: прямые рейсы доставят вас и в Ханой, и в Нячанг). Форумы пестрят отзывами о качестве обслуживания на курортах, вьетнамской кухне, ценах и прочих вещах. И всё же каждый получает своё собственное впечатление о стране, имеющей удивительную историю, неповторимую природу, самобытные, бережно хранимые традиции. Взять камеру в руки и не выпускать её ни на минуту — естественное желание человека, стремящегося материализовать свои впечатления. Фоторепортаж — небольшая их часть.
Впечатление 1
Для начала два слова о поэтическом названии, содержащего метафору. Дракон и Фея — не просто так. Дракон — символ императорской власти, защитник страны, а в истории — основатель рода вьетов, то есть прародитель вьетнамцев. От слова «дракон» образованы многие названия. К примеру, знаменитый залив Халонг переводится — «там, где дракон спустился в море». Столица Вьетнама Ханой, отметившая в 2010 году 1000 лет, в древности называлась Тханг Лонгом, что в переводе означает «город взлетающего дракона». Многие вьетнамские топонимы содержат слово Лонг — Дракон.
Что же Фея? Она верная спутница Дракона, мать вьетов. Легенда гласит: тысячи лет назад сильнейший сын Дракона Лак Лонг Куан убил морское чудовище, обосновался на побережье и женился на Фее Ау Ко. От них появились на свет сто детей. Прожив много лет в согласии, Дракон и Фея всё же решили, что каждый должен быть в своей стихии. Дракон — у моря. А Фея — в горах. Пятьдесят сыновей последовали за отцом к морю, другие остались с матерью в горах. Самый старший сын был провозглашён Королем удивительной страны, названной Вьетнамом.
Дети расселились по ней, сумев объединить и обиходить и влажный, солёный морской берег, и высящиеся в прозрачной дали горы…
Возвращаясь к впечатлениям, скажу, что эта легенда — суть отношения вьетнамцев к своей стране в каждой мелочи: в стремлении к гармонии с природой даже в урбанизированном городе, в жизнерадостном приятия жизни во всех её проявлениях, в любви к своим близким. Бамбуковый шезлонг на пляже или зонт из пальмовых листьев, рисунок из гальки и ракушек, выложенный на бетонированной дорожке, ведущей к морю, беседка в форме раковины, множество цветов — всё говорит о внутреннем единстве с истоками.
Впечатление 2
Жизнь улиц. Думаю, рассказом о байках, запрудивших дороги городов, вряд ли удивишь побывавших в Азии. Но знаменитый Тет (вьетнамский новый год), когда всё население больших и малых городов стремится на улицу, продемонстрировал сверхъестественные способности: на одном из байков, влившихся в общий поток на повороте, восседала вся семья — пять человек, включая двух детишек, выехали на людей посмотреть и себя показать.
К слову, количество двухколёсных машин стало поводом для раздумий об экономике. Средняя зарплата подавляющего большинства — не более 200 американских долларов в месяц. Байк стоит около 1000 долларов. Возможность заработка для подавляющего большинства вьетнамцев в городах — ведение своего бизнеса: ресторанчик, магазин (точнее, микроскопическая продуктовая или вещевая лавка), парикмахерская, что угодно, что дает трудовую копейку (извините, донг). Видимо, экономика малых дел оказывается успешной.
Это обстоятельство порождает ещё один феномен, на сей раз архитектурный. Большой участок земли недоступен по цене большинству вьетнамцев. Но свой дом — это панацея от всего, поскольку в первом этаже как раз и находится искомая лавка-парикмахерская-ресторан. Покупают прямоугольник, выходящий фасадом на улицу, этажи идут вверх, нависая над первым, который обычно меньше по площади, чем верхние. Зрелище удивительное и подчас забавное. Дом такой архитектуры называют «дом-труба». В старых кварталах Ханоя можно встретить небольшую гостиницу подобного типа, имеющую 14 (!) этажей. А ещё жизнь улиц — это непринуждённое времяпровождение в этих самых лавках и магазинах.
Впечатление 3
Далат. Вряд ли есть смысл описывать город, рассказывать его историю. Французская дача, построенная в колониальные времена, сегодня даёт, пожалуй, самое яркое представление о синтезе культур. Находящийся на высоте около 1500 метров в чистом воздухе гор, окружённый виноградниками и кофейными плантациями, оранжереями, в которых растут тысячи цветов, он носит соответствующее название — Город тысячи цветов. Есть и другие — Город любви, Город Весны, Город цветущих персиков…
И снова о гармонии с природой: знаменитые водопады Далата, Парк цветов и, конечно, парк пагоды Thien Vuong Co Sat — всё подчеркивает умение жить рядом с природой, жить в ней.
Отельным штрихом оказался Сумасшедший дом. Вьетнамцы относятся осторожно к этой достопримечательности. Но любители авангарда стремятся рассмотреть каждую деталь необычного сооружения, включая искусственную паутину рукотворного сада около дома. Творение Данг Нга, дочки партийного лидера социалистического Вьетнама, получившей образование в Московском архитектурном институте, навевает мысли об архитектуре Гауди, получившее вдруг некий сюрреалистический оттенок. Комнаты, в которых есть спальное ложе, сервированный для чая столик, замысловатые шторы, вызывают смешанные ощущения у тех, кто задает себе вопрос «Кто может жить в этих комнатах?». Ответ одинаков.
В Сумасшедшем доме, получившем своё название за экстравагантную архитектуру, никто и никогда не жил. Это аттракцион для любителей необычного: женщина-архитектор дала волю фантазии. Она превратила комнаты в пещеры, бетонные столбы — в деревья. Гигантский жираф «проглотил» чайную комнату, а с потолка свесились сталактиты… Хотя традиции соблюдены: алтарь предков находится на видном месте в зале-гостиной для туристов.
Впечатление 4
О Большом Будде и рыбаках. Статуя Большого Будды находится на территории буддийской пагоды Лонг Шон в Нячанге. Восседающий на большом цветке лотоса Будда невозмутим, он вписан в рисунок облаков январского неба или выделяется чётким силуэтом в синеве лета. Замечательный вид на залив рыбацкими лодками открывается во всей широте. Когда-то пагода называлась «Дан Лонг Ту» , в переводе «Медленно Летящий Дракон». Пагода была построена в 1886 году монахом Нго Чи. Вокруг постамента статуи — изображения буддийских монахов, совершивших обряд самосожжения в знак протеста режиму Нго Динь Зьема. Это самая известная пагода в провинции Кхань Хоа, столицей которой является город Нячанг.
Кажется странным протест тех, кто исповедовал религию, в основе которой — вера в кармический порядок вещей. В этой ситуации логичным следованием этому порядку кажется поведение женщины, ждущей рыбака. Вьетнам наполнен образами — будь то сувенир, инкрустированный ракушкой, или дорогая картина, вышитая шёлком на обладающей мировой известностью фабрике шёлковых картин, — женщин в национальном остроконечном головном уборе. Они ждут своих мужей, ушедших в море, дающее им заработок. Море оказывается иногда не ласковым, и не возвращает мужей. Драматическое ожидание превращается в национальную историю — воплощённую в декоративно-прикладном искусстве, фотографии, национальной кухне и прочих вещах. Рыбацкую деревню можно увидеть изнутри, приехав на пляжи Нячанга. Пальмовая крыша уходит в самую волну, под ней – незамысловатый ресторанчик с длинными рядами пластиковых стульев, плещущийся в садке рыбный ассортимент, неизменный гамак, в котором в жаркий час отдыхает персонал.
Впечатление 5
Халонг. В путеводителе вы прочтёте: учёными доказано, что Халонг — одна из колыбелей человечества в этой местности. Несколько тысяч лет назад здесь жили люди. Сегодня это Мекка для туристов. От набережной ежедневно отправляется несколько сотен судов всех размеров и мастей. И каждый открывает для себя удивительный залив, в котором невозможна большая скорость, потому что две тысячи островов делают маршрут слишком сложным и очень красивым для любого мореплавателя. Здесь ловят рыбу в морской деревне, размещенной прямо на поверхности моря. Незамысловатые жилища и даже детский сад — здесь же, на понтонной поверхности. Здесь выращивают красивейший жемчуг, здесь принимают туристов всей планеты… На скалистой поверхности одного из островов табличка — «Наследие ЮНЕСКО». Впрочем, описать Халонг словами невозможно. Любой путеводитель — это лишь стрелка, указующая путь.
P.S. О жёлтых хризантемах и мандариновых деревьях, которыми наполняется Вьетнам в канун восточного нового года, о самом длинном мозаичном панно, украсившем Ханой в честь 1000-летия и вошедшем в книгу рекордов Гиннеса, над которым работали художники столицы, о крокодилах и слонах не сказано. Лучше один раз увидеть…
«в прекрасной бедности, в могучей нищите…»
Осип Мандельштам
Давно уже существует утвердившееся в быту мнение, что задача художника заключается в изображении красот окружающего мира, флоры, фауны и человека в идеальном его воплощении. Такое мнение восходит к древнегреческим понятиям гармонии и пропорции. Они оказались весьма стойкими в нашей западной цивилизации и художники по сей день отдают им должное в своём искусстве, хотя и в изменённой форме. подробно
Выставку, которая представила бы одно из направлений городского пейзажа, исключительно цельного, глубокого по смыслу, последовательно воплощаемого — пейзажа, представляющего храмы России, владивостокский художник Владлен Камовский задумал давно.
По разным причинам она откладывалась. И вот, благодаря поддержке фонда «Русский мир», стала возможной небольшая по объему, но очень выверенная, точная по звучанию во времени экспозиция. В неё включены 20 работ — церквей и соборов Ленинграда (годы создания работ 1978 и 1987, поэтому в подписи к работам использовано название, которое в те годы носил город), Москвы, Нижнего Новгорода, Трускавца, Владивостока. Датировка (самые ранние работы относятся к 1970-м годам) позволяет судить об искренности в увлечённости темой. В период господства соцреализма, не допускающего свободомыслия и частных интересов, во время богоборчества художник с истовым упорством пишет храмы в каждом из мест, где доводиться быть.
Причина тому — не нонконформистские протестные настроения, которые могли бы увести живописца совсем в иные дали, а внутреннее чувство основ, ощущение истинности, чувство красоты. На вопрос, почему вдруг сформировался такой стойкий интерес к храмовой теме, Владлен Александрович в одной из бесед признался: «Спешил успеть написать… Боялся, а вдруг разрушат такую красоту, и больше увидеть не доведётся…».
Смольный монастырь, Александро-Невская лавра, церковь Екатерининского дворца в Царском селе, Собор у Балтийского вокзала, Исаакий, церковь на Мойке в Ленинграде, церкви Нижнего Новгорода, собор Василия Блаженного в Москве, часовня Святой Татьяны, храм Серафима Саровского, храм Казанской Божией матери, собор Успения Божией матери, Покровский храм во Владивостоке… Работы фиксируют не только памятник зодчества, но и состояние природы, времени года, времени дня. Решаются определенные художественные задачи — положить снег у стены храма, передать вечернее освещение… Однако импрессионистский подход художника позволяет создать не живописное, а в некотором смысле летописное полотно.
Если говорить о Владивостоке, то Владлен Камовский буквально следует за историей воссоздания разрушенных в советское время храмов и строительства новых. Пишет их не один раз, выстраивая разные перспективы и воссоздавая живописными средствами обыденную городскую среду, дающую материал для жанра городского пейзажа, в которой храм является обязательной составляющей, поскольку без него немыслим (со времени принятия христианства Русью) ни один городской ландшафт.
К слову, городской пейзаж как жанр был выбран в качестве основной темы творчества В. Камовским на рубеже 1960-70-х годов. Художник, где бы он ни оказался, реагировал на настроение и состояние городской среды, делал предметом интереса улицы и укромные уголки города. Со временем, когда стало понятно, что большие стройки делают безликими города, интерес живописца к характерным, неповторимым объектам архитектурной среды, превратился в настоящую страсть: в любую погоду он готов работать на натуре. Его кисть создает камерные по размеру этюды и панорамные работы, достойные выставки одной картины (что и происходило в свое время в музее современного искусства «Артэтаж»).
Храмы, как объекты городской среды, оказались в творчестве Камовского очень логичными, написанными без надрыва и желания соответствовать конъюнктурным устремлениям постперестроечного времени. Храмовая тема оказалась плоть от плоти исконных русских корней, которые, что с ними ни делай, дают зелёную поросль в любые времена. В этом отношении интересно то, что в мастерских художников, сформированных и выросших в советскую эпоху, обязательно найдётся с десяток-другой этюдов или законченных работ с православными храмами. Что уж говорить о времени, в котором живём и в поисках смыслов обращаемся к библейским сюжетам. Владлен Камовский будто иллюстрирует сказанное: одна из его работ, в которой храм дан не крупным планом, а как бы исподволь вписанным в пространство объектом, называется «Дорога к храму». В ней нет повседневной суеты, многолюдия, но есть безусловное движение, отражающее внутреннее стремление обрести свой Храм.
Куратор выставки
Доцент кафедры издательского дела и полиграфии ДВФУ,
кандидат искусствоведения
О.И. Зотова
Я сижу за оконной рамой,
мне не хочется
шевелиться...
Родила меня —
просто мама,
а могла бы родить —
птица. Глеб Горбовский
Марина Склярова. «Виктор Фёдоров»
Вот уже не в первый раз ловлю себя на мысли о том, что существует очевидная, культуропространственная артерия, соединяющая Санкт-Петербург и Владивосток. Поэтические волны Глеба Горбовского подхватывают и выносят чувства на одновременно и реальный, и мифический остров, Губернатором, Архитектором и Монахом-Отшельником которого тридцать с лишним лет назад стал Виктор Фёдоров. Воздвиг на нём дополнительную систему координат, с помощью Листа Мёбиуса закольцевал Время и начал проявлять сокровенные архетипы. Карандашом, гуашью, маслом обозначил и показал их нам — смотрите и удивляйтесь. И в ожившем пространстве трёх стихий — Воздуха, Воды и Земли — стали разыгрываться вечные пьесы, в которых живое заговорило с неживым, и нет в этом ничего удивительного. Потому что это наше несовершенное сознание разделило мир на «живое» и «неживое», а природный реалист Фёдоров давно уже знает, что есть только «живое», звучащее в разных ритмах. Струна горизонта, море, берег, чайки, звучащие слитно с Плывущей, Сидящей, Шагающей. Мастер и Тайна, ставшая его Маргаритой.
Четыре года назад я взял с собой в Нью-Йорк дюжину его гуашей. Вагрич Бахчанян, тонкач и умница, сходу оценил уровень нашего земляка и в ответ на подаренную ему, с разрешения автора, работу, передал Виктору две свои. Легендарный поэт, знаток и издатель поэзии советского андеграунда, анархист и патриарх неангажированной питерской культуры 60-70-х Костя Кузьминский-Махно, в своей избушке-бане на безлюдном берегу реки Делавэр, едва глянув на витины гуаши, занёс его в «Белую книгу» гениев нашего времени.
В те же дни, в Нью-Йорке, другой мой знакомый, не по злому умыслу, а просто живя на других вибрациях, не увидел в случайно попавшихся ему на глаза двух работах большого искусства и выбросил их на улицу, на помойку. По логике ситуации, их ждала гибель. Рано утром прошла мусорная машина и добросовестно собрала весь мусор в округе. Но перед этим Маргарита порывом ветра вырвала их из мусорного бака и забросила под припаркованный на ночь автомобиль. Вскоре я их разыскал и благополучно, целенькими (с отпечатком колеса на обороте одной — в память о пережитом), привёз назад во Владивосток.
Витя Фёдоров — удивительный, «штучный» человек и художник. Другого такого не было и не будет. Он достиг главного, о чём может мечтать настоящий мастер — создал свой язык, свой неповторимый уникальный стиль, подошёл сам и подвёл тех, кто этого захотел, к осознанию базовых мировоззренческих вещей. Вопреки всем обстоятельствам, он сумел выстроить свою жизнь по принципу «хочу — и буду!», сумел сохранить в себе ребёнка. «Не променял право первородства на чечевичную похлёбку».
Ты много дал лично мне, Витя. Помог лучше понять себя. Спасибо тебе.
И храни тебя Маргарита.
Юрий Волкогонов
Женщины у моря
Эта выставка — всего 20 картин из творчества Виктора Фёдорова. Как же по ним понять художника и составить верное представление о нём?
Это собрание разных годов, с промежутком примерно в 20 лет. А это не мало. Но за это время художник остался верен авангардному стилю, иногда уходя больше в абстракцию, иногда чуть в сюрреализм, но всё равно его почерк и стиль всегда узнаваемы. Колорит, техника, пространство. Но это не всё, что отличает творческую манеру автора. Его отличает любовь к женским образам и водной глади. Возьмём хотя бы названия картин: «Плывущая», «Ныряльщицы», «Женщина у моря». Образы женщин и воды, как музы, всегда присутствуют на его полотнах. Присутствуют по-разному, это и буквальное море с чайками, и абстрактное водное пространство. А женщины. Они то медитативно плывут, то смотрят с полотна на зрителя или просто ждут у моря, иногда художник оставляет только момент, только намёк, едва уловимый образ.
Ангелина Селиверстова
Обычная игра человека, сидящего на берегу моря, искать в скалах, окружающих стенах, их дроби, гребнях на горизонте фигуры, силуэты, образы, очертания. В отличии от облаков они не растворяются навсегда, почти не меняются, остаются с нами навсегда, иногда на всю жизнь. Всё зависит от самих нас и возможности вернуться к ним, в это место. Однажды найденный, узнанный, ждёт меня Понтий Пилат, шевеление февральской маргариты, бесчисленные рыбы, птицы-айсберги, носороги, кто-то там ещё...
Работы Виктора Фёдорова, мне кажется, передают это ожидание. Неминуемая встреча женщины-бури, женщины-судьбы. Однажды сыграная игра теперь не даёт покоя. Женские образы, если всматриваться в них, сливаются в нечто единое, как будто все они просто череда масок одной природы. То ласковая она, то грозная, то повёрнута вполоборота. Их объединяет всегда мягкий цвет, простота, лаконичность движений, много чувственности, много любования.
Кира Лукьянчук,
Координатор проекта «Арт Владивосток»
«Пленэр 2010» — это пятая выставка-конкурс работ студентов-художников Дальневосточной государственной академии искусств. В этом году она организована совместно с Приморским отделением Союза художников России.
Более пятидесяти работ студентов художественного факультета академии искусств посвящены творческой поездке по городам Италии. Необыкновенно сочные и красочные виды Флоренции, Рима и Венеции были представлены жителями и гостям города Владивостока. Часть данных работ уже получили лауреатские премии на выставках-конкурсах современного искусства, проводимых в Италии, Москве, Ханты-Мансийске.
А.М. Чугунов,
ректор ДВГАИ
Дальневосточная Государственная Академия Искусств
Адрес: 690950, Владивосток, ул. Петра Великого, 3а
Телефон/факс: +7 (4232) 264-922
URL:
«Пленэр 2010» — это пятая выставка-конкурс работ студентов-художников Дальневосточной государственной академии искусств. В этом году она организована совместно с Приморским отделением Союза художников России.
Содержание выставки-конкурса определяют лучшие работы живописи и графики, созданные молодыми художниками во время пленэра и на стройках саммита АТЭС.
На протяжении всего лета молодые художники выезжают в самые красивые уголки Приморского края и пишут пейзажи, натюрморты, портреты, стараясь передать всю неповторимость дальневосточной природы. Уникальность этой выставки предопределена возможностью, которую предоставили стройки саммита АТЭС в городе Владивостоке и на острове Русском. Молодые художники наблюдали за тем, как меняется привычный облик городского пейзажа. Портреты строителей, красно-оранжевые конструкции будущего моста, грандиозное начало строительства — это то, что в будущем войдёт в историю эпохальных изменений Владивостока.
А.М. Чугунов,
ректор ДВГАИ
Дальневосточная Государственная Академия Искусств
Адрес: 690950, Владивосток, ул. Петра Великого, 3а
Телефон/факс: +7 (4232) 264-922
URL:
Понятия Садизм и Мазохизм вошли в наш лексикон довольно поздно. Первое из них — наслаждение жестокостью, происходит от имени французского аристократа маркиза де Сад. Второе — наслаждение болью, от швейцарца Леопольда фон Захер-Мазоха. Конечно, эти черты присущи были человечеству с древнейших времён.
Мы знаем также, что история всех времён и народов была и остаётся по сей день борьбой за власть и за богатство и сопровождается насилием и кровопролитием. Изобразительное искусство, поэтому, отображает всё происходящее и добрая половина его наполнена сценами жестокости человека к человеку. подробно
Само слово «Аквалеп» означает лепку фактуры на картоне с применением воды. Дальше — технологическая цепочка с завершающей росписью фактуры чёрной краской. эта техника, всего лишь пластический язык, придуманный мной для определённого рода задач, для композиций, где отношения Белого и Чёрного, а так же Фактура, составляют часть Образа.
Представлены 15 работ в технике «Аквалеп», выполненных в 2010 году и показанных на двойной выставке с Владимиром Старовойтовым. Выставка под названием «Концерт для Птицы и Фагота» проходила с 14 октября по 15 ноября 2010 года в галерее «PORTMAY» г. Владивосток.
Создание собственных техник не является для меня самоцелью, но позволяет наиболее полно высказаться как художнику, тем более, что оставаться в творчестве самим собой для меня — жизненное кредо.
